А что вы празднуете 7 июля?

В украинских средствах массовой информации время от времени можно с легкостью проследить интересную тенденцию: крупные христианские праздники обязательно надо испортить какими-то ассоциациями, которые отнюдь не настраивают на благочестивый настрой.

Весь декабрь читаем о том, как на Андрея привлечь судьбу и о 150 способах гадания на суженого. Перед днем памяти святой великомученицы Варвары старая песня на новый лад звучит громче – бедные потенциальные суженые покрываются холодным потом, читая обо всех манипуляциях, опять же, дамочек «в поиске». На Рождество, оказывается, тоже не в храм идти нужно, и не рождению Спасителя мира радоваться – можно погадать на будущее, на суженого, на выполнение желаний, – и это далеко не полный список «тем» и «запросов», которые предлагают медиа для реализации в светлые дни, когда «Дева днесь Пресущественного раждает».

 

Летние месяцы не являются исключением в общих тенденциях, в итоге уже с первых дней июля и печатные, и электронные издания наперебой анонсируют празднование Ивана Купалы. Накануне ни один выпуск новостей не выйдет в эфир без традиционного репортажа о гуляниях на берегах ближайших водоемов. Традиции, – отмечают журналисты. – Вековые обычаи, – уверяют. Мы – украинцы, – добавляют в конце, – Ивана Купала, праздник предков, столетиями праздновали.

 

И давят, приглушают здравый смысл яркими фотографиями красивых полураздетых девушек возле водоемов, мускулистыми торсами мужчин на фоне ночного костра, роскошными венками и вышитыми сорочками, цветением папоротника, невероятной красотой украинской природы. И, словно стесняясь, где-нибудь в конце добавят, что 7 июля Православная Церковь отмечает Рождество Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

 

Складывается впечатление, что это какая-то массовая кампания: сделать из православного праздника, дня памяти и молитвы, очередное празднество похоти: за полыханием купальских костров и разбором гадательных практик не так заметно, как злорадствует тот, что невидимо руководит неоязыческими игрищами. Это не раз подчеркивали и отцы Церкви: «В годину ту сатана красуется, яко же сущии древнии идолослужителие бесовский праздник сей празднуют».

 

Что же на самом деле празднуем 7 июля, и почему языческий праздник Ивана Купала у нас так пытаются совместить с христианским – Рождеством Иоанна Предтечи?

 

Иоанна Крестителя Православная Церковь очень чтит. Из всего сонма христианских святых только его рождение так торжественно отмечается – наряду с Рождеством Спасителя и Пречистой Девы Марии. 7 раз в году наша Церковь вспоминает его память. Сам Господь подчеркнул исключительность Своего пророка: «Из рожденных женами не было (пророка) большего, чем Иоанн Креститель» (Мф.11: 11). Он прославляется Церковью как «ангел, и апостол, и мученик, и пророк, и свечник, и друг Христов, и пророков печать, и посредник ветхой и новой благодати, и в рожденных Пречестный, и светлый Слова глас».

 

Сын двух людей уже очень почтенного возраста – священника Захарии и праведной Елизаветы – по материнской линии святой Иоанн был родственником Господа Иисуса Христа и родился на шесть месяцев раньше Спасителя. Как вспоминает евангелист Лука, Архангел Гавриил, явившись Захарии в храме, возвестил, что Бог услышал его молитвы: у благочестивой четы, у которой до преклонных лет не было детей, наконец рождается сын. Малыш избежал судьбы тысяч убитых младенцев в окрестностях Вифлеема. Житие говорит нам, что святой Иоанн вырос в дикой пустыне, готовя себя к великому служению строгим постом и молитвой.

 

Он носил грубую одежду, перехваченную кожаным поясом, питался диким медом и саранчой и оставался отшельником до 30-летия, пока Господь не призвал его для проповеди еврейскому народу, чтобы приготовить народ к встрече Мессии. Именно Иоанн встретил Христа на Иордане и, положив десницу на голову Спасителя мира, увидел Святого Духа в виде голубя и услышал голос Бога Отца с неба: «Это Сын Мой Возлюбленный…». «Вот Агнец Божий, который берет на себя грехи мира», – сказал народу пророк.

 

За свое безбоязненное служение Истине он, как и все пророки, вскоре пострадал. Царь Ирод Антипа приказал посадить святого Иоанна в темницу, потому что тот пристыдил его за блуд с Иродиадой – женой его родного брата. Танец Саломеи стал апогеем пира, и царь поклялся дать прелестнице все, что она ни попросит, даже половину своего царства. Царства танцовщица не захотела – захотела голову Крестителя. Гордыня Ирода оказалась сильнее стыда перед пророком, – через несколько минут охранник принес на подносе честную главу. Событие рождения Иоанна Крестителя, описанное в Евангелии от Луки, Православная Церковь, и на Востоке, и на Западе, празднует с древних времен. Еще в V веке, задолго до крещения Руси, святитель Анатолий, Патриарх Константинопольский, сложил песнопения, прославляющие это событие.

О появлении традиции празднования Ивана Купалы

 

Принято считать, что традиция празднования Ивана Купалы имеет языческое происхождение, более того, обычно настаивают на православном подтексте праздника. Действительно, дохристианское суеверие русичей – наших предков-язычников – не могло обойти время летнего солнцестояния, и едва ли не самым мистическим периодом года они считали ночь с 20 на 21 июня. Впрочем, священник УПЦ Алипий Светличный в одной из публикаций очень доступно развеивает этот миф: «Божество “Купала” впервые упоминается в поздней Густынской летописи (XVII век) и является плодом недоразумения: летописец, зная о “бесовских” игрищах на Ивана Купалу, принял название праздника за имя языческого бога. Впоследствии это недоразумение было повторено переписчиками, а затем и ранними исследователями славянской мифологии, в результате чего в славянском пантеоне появилось новое “божество”. “Бесовские” имена стали тиражироваться в русской позднесредневековой книжности как имена “богов”под влиянием польской историографии. На деле же Купала божеством никогда не являлся и мог появиться в народных представлениях лишь как фольклорная персонификация праздника».

 

Не возьмусь оценивать научную достоверность суждения, сейчас не об этом. Этимологию персонажа Купала, Купайла исследователи практически единодушно проводят от слова «куп» (вкупе, купно — то есть, вместе). Второе название купальского костра — «соботка». И у поляков, лемков, словаков купальские песни называются соботовыми. Соботка (собутка)— со-бытие, — то есть событно — опять-таки, вместе, вкупе, купно. И перейдем от филологических тонкостей к вещам попроще.

 

Общеизвестно, что Ярило – славянское божество солнца – был третьим богом по значимости после Перуна. Культ солнца – это незыблемая традиция язычников. Уподобляя светило людям, язычники считали, что оно рождается и умирает, поэтому его надо «подкармливать» жертвоприношением. Самым «лайтовым» вариантом здесь были фрукты, цветы, птицы, животные, но нередко сжигали и людей – чтобы с дымом доставить энергию жертв к Яриле. Для того чтобы собственноручно не выбирать, кто станет «подарком для небес», жрец заставлял молодежь прыгать через костер до тех пор, пока кто-то не упадет в пламя. Одурманенной толпе объясняли, что бог сам выбрал себе достойного. Поэтому купальские костры – это не невинная традиция, а остаточное явление от древних культов, те же, кто прыгает через огонь, изображают потенциальных мертвецов-жертв. Радужная перспектива, надо сказать.

 

Когда Ярило был задобрен, начинались оргии. Культ солнца вызывал ассоциации с плодородием, рождением новой жизни, а значит, и поклонение ему предусматривало пик ночи Купала: игрища у костра превращались в массовые оргии. Встречаем одно из описаний этого праздника: «Испокон веков в ночь на Ивана Купала обычай уравнивал шансы всех женщин и девушек в желании иметь потомство. В деревнях в это время устраивались веселые сборища с хороводами специально для тех, кто засиделся в девках. Девушки, которым не повезло с внешними данными и кому не досталось богатого приданого, чтобы смягчить ошибку природы и обрести счастье в личной жизни, один раз в году получали шанс найти хотя бы радость материнства, если уж радости взаимной любви и семейной жизни обходили их стороной. 

 

В ночь накануне Ивана Купала старые девы имели право зачать от любого мужчины в деревне, не боясь осуждения соседей и вечного позора для будущего ребенка. Каждой девушке, которая потеряла надежду найти себе мужа, разрешалось вывести из хоровода того, кто ей нравится, вне зависимости от того, женат он или нет. И никто не смел отказываться от этого “почетного долга”. Если девушке в эту ночь везло, то через девять месяцев все село праздновало рождение младенца. Отца ему заменяло все село. И даже если кто-то из женщин замечал, что ребенок уж слишком похож на ее благоверного, это не давало ей законных оснований упрекать супруга в измене: супружеская верность – это, конечно, хорошо и правильно, но право старой девы в ночь на Ивана Купала – священное». Как говорится, без комментариев.

Церковные правила

 

Православная Церковь никогда не одобряла превращение великого христианского праздника в языческую оргию. Эта проблема не нова: подобные гуляния осуждали еще отцы Трулльского (692 год) в 65-м правиле и Стоглавого (1551) Соборов. Вопрос «Ты христианин или язычник?» ни в древности, ни в наши дни не могло иметь двусмысленного ответа.

Правило 65 Шестого Вселенского Собора, Трулльского иначе Пято-Шестого Собора

    В новомесячия, возжигание некоторыми пред своими лавками, или домами, костров, чрез кои, по некоему старинному обычаю, безумно скачут, повелеваем отныне упразднити. Посему аще кто учинит что либо таковое: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен. Ибо в четвертой книге Царств написано: и сотвори Манассия олтарь всей силе небесней, на дву дворех дому Господня, и провождаше сыны своя чрез огнь, и вражаше и волхвования творяше, и сотвори чревовещателей, и волшебницы умножи творити лукавое пред очима Господнима, еже прогневати его (4 Цар. 21:5-6).
(Трул. 24, 51, 62; Лаод. 54; Гангр. 13; Карф. 15, 45, 63).
И в этом правиле говорится об одном из языческих обычаев, о каковых обычаях уже упоминалось в нескольких трулльских правилах. У язычников, равно и у иудеев, существовал обычай праздновать день новолуния, дабы, по их мнению, быть счастливыми в течение всего месяца. Об этом обычае у иудеев говорится в данном правиле словами Св. Писания; в частности же о новолуниях иудейских и их празднованиях Господь говорит устами Исаии, что душа моя ненавидит их (1:14). Обычай этот состоял в том, что перед лавками и домами зажигали костры и прыгали через них в убеждении, что этим сжигают якобы все несчастья, которые иначе обрушились бы на них, и взамен их получат счастье. Этого обычая придерживались и некоторые из христиан времени Трулльского Собора, против чего издано это правило, угрожающее клирикам извержением, а мирянам — отлучением, в случае ослушания

 

Празднование новомесячий возжиганием костров и прыжками через них осуждает ещё 65-е правило Трулльского собора (692 год), приводя в пример языческие обряды ветхозаветного царя Манассии. Феодор Вальсамон (XII век) в своём комментарии к этому правилу детально описывает празднование Рождества Иоанна Предтечи в Константинополе:

“Вечером 23-го июня месяца собирались на морских берегах и в некоторых домах мужчины и женщины и какую-нибудь первородную девицу убирали как невесту. Затем после пиршества и неистового плясания, после пения и криков, наливали в медный сосуд с узким горлом морскую воду и влагали туда некоторые вещи, принадлежащие каждому из них. Как скоро эта девица получала от сатаны силу давать ответы на вопросы, они с криком спрашивали о чём-нибудь добром или предвещающем несчастье, а девица, вынув из вложенных в сосуд вещей какую-нибудь наудачу попавшуюся, показывала. Принимая вещь, неразумный владелец ее тотчас же приобретал уверенность, что в будущем ему предстоит благополучие или неблагополучие. На следующий день с тимпанами и хорами выходили на морские берега, почерпали много морской воды и окропляли свои жилища. И эти неразумные люди делали не только это, но и во всю ночь жгли груды сена, скакали чрез них и демонскою силою ворожили, то есть гадали о счастье и несчастии и о другом. Свой путь туда и обратно, здание, в котором происходило волхование, с прилежащими к нему наружными местами убирали коврами и украшали шелковыми тканями и венками из древесных листьев”.

Патриарх Михаил III Анхиальский, по словам Вальсамона, приказывал покончить с этими обрядами.

В средневековой Руси обряды и игрища этого дня тоже считались бесовскими и запрещались церковными властями. Так, в послании игумена Спасо-Елиазарова монастыря Памфила (1505 г.) к псковскому наместнику и властям обличается языческое буйство жителей Пскова в ночь на Рождество Иоанна Предтечи:

“зело не престала зде ещё лесть идольская, кумирное празднование, радость и веселие сатанинское… тому (сатане) я(ко)же жертва приносится всяка скверна и беззаконие богомерзкое празднование… стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание (ударенье в ладоши) и плясание и главам их накивание, устам их неприязнен кличь и вопль, всескверненые песни, бесовская угодил свершахуся, и хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание.

В «Стоглаве» (сборнике решений Стоглавого собора 1551 года) также осуждается разгул купальских празднеств, который возводится к эллинскому язычеству:

“Еще же мнози от неразумения простая чадь православных християн во градех и в селех творят еллинское бесование, различныя игры и плескание против праздника рождества великого Ивана Претечи в нощи и на самый праздник в весь день и нощь. Мужи и жены, и дети в домех, и по улицам обходя, и по водам глумы творят всякими игры и всякими скомрашствы, и песньми сатанинскими, и плясанми, и гусльми, и иными многими виды, и скаредными образовании, ещё же и пьянством” (Стоглав. Гл. 92. Ответ о игрищах еллинскаго бесования).

Но, несмотря на однозначное осуждение купальских традиций, поселяне очень стойко их держались. Ещё в XVIII веке Никодим (Кононов) писал:

“Народ издавна привык и не скоро оставляет эти <купальские> обычаи, а ревностным священникам приходилось терпеть и обиды. Ольшанский, напр., священник Потап чуть не был избит сотником за эту ревность. Наговоры, заговоры, залом колоса, гаданье с сушеною жабою, чтение заговорных волшебных тетрадей даже военными, гадание с родильною младенческою рубашкою, отравы — все это было в большом ходу среди насельников белгородской епархии”.

Современные представители  Православной Церкви по-прежнему выступают против некоторых обычаев праздника. При этом, отвечая на вопрос о “переплетении” христианского и языческого праздников, иеромонах Иов (Гумеров) выразил мнение:

“Вековая живучесть в народе некоторых обычаев дня Купалы не свидетельствует о двоеверии, а скорее о неполноте веры. Ведь сколько людей, никогда не участвовавших в этих языческих развлечениях, склонно к суевериям и мифологическим представлениям. Почвой для этого является наше падшее, поврежденное грехом, естество”«.

Казалось бы, плевелы язычества почти выкошены, а пеньки идолов в основном выкорчеваны, но лукавый в очередной раз подсуетился…

 

Время «толерантности и гуманности» на дворе и как результат – всплеск самого низкого, до элементарного уровня простого, не требующего ни ума, ни знаний верования вновь расцвело. Причин этого множество, но главная из них – духовная бесхребетность, желание получить удовольствие телесное с минимумом затраты как ума, так и сил.

 

Посмотрите в эти июльские дни на все роды СМИ. Лишь упоминания, что православные 7 июля «отмечают» праздник Иоанна Крестителя, а далее – сплошной Иван Купала с разбором гадательных практик, устройством и формой купальских костров, характеристикой 12 трав для венков, формы и технологии изготовления «оберегов» и тексты заговоров.

 

Цель одна: сделать из православного праздника, дня памяти и молитвы, очередное празднество похоти. Тут невольно вспоминаются слова летописца псковского Памфилова монастыря, который, описывая эти «празднества» «во градех и в селех» еще в XVI веке, находил возможным сказать, что «в годину ту сатана красуется, яко же сущии древнии идолослужителие бесовский праздник сей празднуют».

 

Беда в том, что в разгул современного неоязычества постоянно вовлекаются дети, которым за яркими одеждами, кострами и игрищами невидим тот, кто управляет языческим игрищем.

 

И все же, на фоне раздуваемых по знанию или незнанию «купальских торжеств»  нелепостью являются утверждения о якобы существовавшем двоеверии – одновременном исповедании христианства и язычества. Из древних языческих обрядов наш народ сохранил только музыкальный песенный и плясовой элемент – хороводы, песни, игры. Исполняемые обряды пока не носят ярко выраженного религиозного характера. Это лишь продолжение народной эстетической традиции. Имена большинства языческих богов забыты, а оставшиеся – Купала, Лада, Ярило – воспринимаются большинством как игровые персонажи.

 

Но помнить надобно православному, что непрекращающиеся старания лукавого придать иное значение этому дню могут кощунственно оскорбить того, кто когда-то потряс сердца человеческие проповедью Покаяния и своим пламенным призывом предуготовил путь Самому Богу.

Святой Иоанне Пророче, Крестителю Господень, моли Бога о нас!

Галина Бут

Архимандрит Алипий (Светличный)

Протоиерей Александр Авдюгин

Залишити відповідь

Войти с помощью: 

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *

Цей сайт використовує Akismet для зменшення спаму. Дізнайтеся, як обробляються ваші дані коментарів.